И никто ведь даже не пытался ее остановить. Даже если бы она шутила, всего два дурацких сообщения на стене... А если нет? Что тогда? И если сейчас она стоит на карнизе? Или уже лежит бесформнной кучей под карнизом? А ничего. И я не могу помочь. И не стану. К черту такую жизнь, когда никто не воспримет всерьез предупреждение. Никто не возьмет за руку на всякий случай, ведь в каждой шутке доля правды. И в глаза друг другу будут смотреть точно так же. Значит, ты лишняя, значит, ты права. Прощай, малыш. Я даже не знала тебя, но что с того? Я многих не знаю.
Ты улыбнулся. Тихо и незаметно - и так широко растянув губы. Как резину. Поаккуратнее. Я сижу перед тобой, смотрю тебе в глаза и не понимаю, какого они цвета. Я знаю, что они могут быть только серыми, серыми и зеленоватыми, но я не вижу их цвет, я больна, я умираю. Я без стереотипов. Я сижу перед тобой, я думаю, сможешь ли ты меня предать. Ты же все понимаешь. Твой странный голос. Я знаю тебя неделю. Долбись об меня... Аккуратнее. Странная красота. Улыбка и закрывающиеся двери лифта. Сжимающиеся оконные створки, перекрывающие кислород и светомузыку. У тебя странные представления о красоте. Ты смотришь на него и - прыгаешь. Зеленый глаз к кариему, сливаются в одно теплое море. Ты сидишь передо мной и боишься. Тихо истеришь, тихо спрашиваешь, зачем это все. А я сижу и думаю, что тебе не стоило бы это читать. Никогда Ты просто сойдешь с ума, без метафор.
Месяц. Вот уже почти месяц, как я не удаляю сообщения и номера. Не вспомню навскидку, что в последний раз написала в дневнике. Особо не горю желанием кого-то увидеть.
А она все еще смотрит на меня. Угасающим взглядом бледно-голубых глаз. Время старит и ее. Оно не понимает, что нельзя. Как маленький капризный ребенок. ...
Если человеку сказать, что он дерьмо, он назло сделает такой рывок вперед, чтобы тот, кто это сказал, подавился собственным языком. Что делаешь ты? Ты прячешься под одеяло и пытаешься забыть. Ну и зачем тогда жить? (с)
Дорогой Бог. Как у тебя дела? Да нет, не дергайся ты так, я не за тем... Тебя тоже задолбали с вечными просьбами - ладно просьбами, требованиями, истеричными приказами..? Я вижу, тебя превратили в подушку для слез, в вечного виновника всего происходящего. Фигово это, веришь-нет, я даже тебя понимаю. Да нет, куда мне, я так, даже не пешка... Они еще и не верят в тебя? Ну а чего ты хотел, в виноватых никогда не верят. А я, знаешь, наверное, глупая, куда мне до них. Не, мне нафиг не нужно это счастье, которого они так слезно просят у тебя. И любви тоже не надо, хватит... Я, знаешь, чертить хочу. С ума сошла? Лапы истосковались по циркулю. А еще... фоткать высоковольтки. Романтика не из лучших, наверно, но у меня так голова кружится, когда я смотрю на них снизу вверх... Ну и, в общем, хочу, чтобы все куда-нибудь ушли. Ты тоже хочешь? Я понимаю... Ну ведь мы дождемся, конечно. Мечты ведь сбываются, если сильно захотеть. Нужно, правда, еще подумать, прежде чем хотеть, потому что, знаешь, хреново это часто заканчивается. Ну я пойду, в общем, тебе ест чем заняться. Ты не перетруждайся только, знаешь, нервы этого не любят... Увидимся.
Как же я от вас всех устала, господи... Найдется хоть один человек, которого я буду способна терпеть дольше двух месяцев? Таких нетерпеливых точно надо изолировать. Мне уже самой противно.
А хочешь, я умру? С твоим мерзким именем в мертво сжатом кулаке, бесцельно и низко. Хочешь, я даже спрошу, какую смерть ты предпочитаешь, и выполню твое пожелание. Почему сегодня, а не вчера? Почему со мной, а не с кем-то другим? - по-дурацки, не хочу. Потому что со мной. Крест должен быть скрыт от посторонних глаз за пазухой, даже если он гнет твою спину к земле.
Хочешь, мы умрем все вместе? Не так. Хочешь, я убью их для тебя? Хочешь посмотреть на их разбитые мечты, надежды, у кого-то даже бесценный росток счастья - все в одной тлеющей зловонной куче..? Тебе же станет легче. Ты будешь удовлетворенно смотреть на яркие угли, потом плюнешь в пепел, развернешься и уйдешь. Уже от этого пеплу станет проще тлеть. А потом? Что потом, крошка? Куда ты пойдешь, когда сдохнут все, кого ты ненавидишьвсе?
Может, ты ребенок, даже не может. Тогда я ненавижу детей - ту их сатанинскую сторону, которую ты представляешь.
Мне снилось, я бежала. Почему-то бежала к тебе, только к тебе, хотя знала, что тебя нет... кроме тебя, никого не приходило на ум. И он мне снился, которую ночь подряд. Только во сне осознаю, какой же он красивый. Он прощает меня раз за разом, я в который раз просыпаюсь, уже на грани между сном и реальностью осознаю, что это в очередной раз неправда. Первое утро в Арктике.
Она такая неброская. Она смотрит на тебя, исподтишка поглядывает. Она сломала ему жизнь - сильно, просто сильно ободрала душу. По идее это у тебя повод для ненависти, но ты почему-то не ненавидишь - она ненавидит тебя за это. И в один момент ты убиваешь ее с одного выстрела. Ты стояла и молчала, стояла перед тихо рычащей собакой. Подошла к ней и погладила. Просто нарисовала ей крылья.
2.36. Тебя нет. Понимаешь, что ее не будет. Видишь ее, такую жизнерадостную всегда, такую открытую миру, такую убитую неловко пущенной пулей, прямо в сердце, совершенно случайно, - забилась в угол, прерывисто дышит. Ее не ищут. Таких, как она, начинают искать слишком поздно - других не ищут вообще. Она лежит на обочине в высокой траве, ее просто не видно. Она видит небо, впервые открывает его для себя без неудовольствия от его немодного пасмурного цвета. Оно гладит ее безупречное лицо мелким дождем, не уговаривая жить - она не нужна даже ему, и ему в особенности. Замыкание зажигалки - искру выбивает стерильное лезвие, чиркнув серу наманикюренной лапки. И как в дешевой анимашке кровь затопляет объектив, оператор кричит: "Снято!", а ты сидишь в похоронном зале и плачешь, прижав руки к лицу. Здесь успокаивают только тебя и ее родителей, натирая собственные глаза глицерином, брезгливо и осторожно; на ее похоронах толпы народу, все на одно лицо, все ритмично всхлипывают. И ты цепляешься руками за края ее могилы, ты в трауре, ты даже удалишь страничку вконтакте, чтобы все видели, как тебе плохо, - смешно? Остальные не сделают и этого.
3.15. Ее статус в аське мигает зеленым. Ты выдыхаешь, ты отрываешь прилипшие ладони от лица. Встряхиваешься и быстро стучишь по клавишам.
Я пришел к тебе вечером, мы сидели и разговаривали, ты пошла на балкон курить... Я, по-моему, встречаться тебе предлагал...
Она стоит, чуть отвернувшись от остальных. Может быть, вещам действительно передается какая-то случайная черта от человека, просто дотронувшегося до нее...